Люди

Актриса Екатерина Соколова: Снегуркой быть – тяжелая работа

30 декабря 2014 года

Вся жизнь актрисы Екатерины СОКОЛОВОЙ связана с театром кукол. Заслуженная артистка Костромской области может перевоплотиться практически в любого сказочного персонажа, будь то злая царица, старичок, лисичка, ежик, зайчик. А еще Екатерина Владимировна – профессиональная Снегурочка, почти с тридцатилетним стажем. Столько в Костроме не снегурил, наверное, никто.
           
«Вся такая девочка-девочка»

- Екатерина Владимировна, во сколько лет началась ваша карьера Снегурочки?

 - Семнадцать. Я только пришла работать в театр кукол. Получила свою первую роль – Аленки в спектакле «Гусенок». Играла на сцене, открытым планом. Как потом сказал один из критиков: «Вышла вся такая девочка-девочка». Сразу после «Гусенка» началась новогодняя кампания, и мне доверили роль Снегурочки. Сшили коротенький костюм, красные сапожки. Сделали паричок, кокошник. Наряд мне не понравился, я представляла себе Снегурочку в длинной шубке. Но делать нечего, надела то, что предложили костюмеры. Потом был небольшой перерыв, я уезжала в Москву, а когда вернулась в театр, снегурила ежегодно. Один год только пропустила, потому что была на пятом месяце беременности.

- Сложно играть Снегурочку? Со стороны кажется, все очень просто – водить хоровод, дарить подарки.

- Это очень тяжелая работа. Огромный хоровод детей, и я должна охватить вниманием каждого. При этом надо знать наизусть текст, общаться с другими сказочными персонажами, при необходимости подсказать Деду Морозу текст – бывало и такое.

- А вы сами верите в новогодние чудеса?

- Конечно! Без веры в чудо в театре кукол делать нечего. Если сам не веришь в чудо, тебе зрители не поверят. Моя дочка до тринадцати лет верила в Деда Мороза со Снегурочкой. Это не смотря на то, что она знала: Снегурочка – мама, а Дед Мороз – дядя Слава (Вячеслав Бредис – авт.). Выдавала меня не раз. Сидит в зрительном зале в первом ряду с гостинцем, я в костюме Снегурочки - на сцене. Вдруг она встает и говорит: «Мама, мандарин почисти». Я сделала вид, что ничего не произошло, спустилась в зал, усадила ребенка на место, обыграла. Это тоже особое искусство. Жалко, что тогда конкурсы Снегурочек еще не проводились.
- Вы бы стали участвовать?

- Я бы пошла и выиграла, уверяю вас.
         
Кукол надо воспринимать как живых

- Вы когда театром заболели?

- Еще в детстве. Каждое воскресенье я ходила в театр. Билет стоил 20 копеек, и я целую неделю копила, собирала по копейке. Я из многодетной семьи, у родителей не всегда были лишние деньги. Хотя мама старалась, добавляла, если мне не хватало на билет.

- На спектаклях вы себя представляли на месте актеров?

- Всегда. Меня лет с трех называли «артистка Катя Целикова». Ставили на стул, я рассказывала стихи, пела. Пока училась в школе, искала себя. Занималась спортивной гимнастикой, стала кандидатом в мастера спорта, а потом решила полностью посвятить себя театру, и он стал моей жизнью.

- Поначалу вы собирались стать актрисой театра драмы, верно?

- Да, я не поступила в московский театральный вуз. Одна из членов жюри подошла ко мне, по голове погладила, говорит: «Деточка, ну зачем тебе в драматический театр? Не ходи туда, в соседнем кабинете артистов ТЮЗа набирают, и сдавать ничего не надо, мордочку свою покажешь и ты уже, считай, поступила». В 17 лет эгоцентризма было выше головы, и я отказалась. О чем не пожалела, потому что моей судьбой был театр кукол. Я так влюбилась в него, что о драматическом театре больше и не вспоминала. Не скажу, что я в сказку попала, нужно было трудиться до пота, до крови. Мне все хотелось узнать, попробовать, я артистов старых доставала, наблюдала за их работой, училась.

- Как у вас взаимоотношения с куклами складываются?

- Кукол в нашей работе нужно воспринимать как живых существ. Куклу надо любитьизначально, тогда и она тебя полюбит. В 1991-м году мы ставили народный фарс «Петрушкина женитьба», я получила роль Катьки. Наш художник Ирина Васильевна Мельникова настолько уловила все во мне, что когда я только увидела эскизы будущей куклы, то уже в нее влюбилась. Причем, не скажу, что она сделала копию меня. Но смотришь на нее – вроде бы не мои глаза, а смотрит как моими, не мои губки, а вроде мои. Я читала текст роли, а он автоматом запоминался, потому что я его уже люблю.

- Даже если роль на иностранном языке?

- Вы намекаете на наши поездки в Германию? Действительно, в 1995-м году мы возили туда два спектакля «Чудеса в шляпе» и «Петрушкина женитьба». Играть предстояло на немецком языке. Репетировали очень долго, меня спасало то, что я немецкий в школе учила. Обе свои роли довела до совершенства. В 1998-м году нас снова пригласили в Германию с двумя спектаклями. «Как лиса медведя обманывала, да потом и сама попалась» - спектакль в масках, ширмы нет, текст нигде не подсмотришь. В «Неслыханном чуде» у меня было больше всех текста, думала, не смогу выучить его на немецком. Смогла. Как говорил один из моих персонажей Зайчик: «Работа есть работа».

- Ваше имя связано еще с одним творческим экспериментом театра кукол. К вашему юбилею был поставлен один из немногих поэтических спектаклей для взрослых «Исповедь». Откуда идея такая возникла?

- Мне случайно попались на глаза несколько стихотворений Черубины де Габриак. Заинтересовала ее судьба, я пошла в детскую библиотеку, буквально по крупицам собирала информацию о поэтессе. Потом дочка привезла мне из Москвы книгу о Черубине «Исповедь», я показала ее в театре. Так возникла идея сделать поэтическую композицию из ее стихов к моему юбилею. В ходе работы добавили стихи Марины Цветаевой и Бориса Пастернака. Вместо кукол были тени, музыка – классика в современной обработке. Такой спектакль получился, люди из зала выходили со слезами на глазах.
          
«Ты будешь играть деда Шишка»

- Как думаете, актеру театра кукол важно в душе оставаться ребенком?

- Важно, до самого конца. Сохранять в себе ребенка всю жизнь, это, наверное, от Бога. Но только так дети тебе будут верить. Если нас поругают, мы, актеры, порой, обижаемся, как дети. Бывает, домой придешь, думаешь: «Как ты себя вела? Как ты так могла – обидеться, надуться, уйти?». И мужчины-актеры точно также, обижаются, и я уверена, что некоторые даже плачут. Мы плачем часто. Например, когда делали спектакль «Неслыханное чудо», Вячеслав Бредис, который был тогда главным режиссером, вызвал меня, говорит: «Ты будешь играть деда Шишка», и показал мне куклу. Я говорю: «Какой хорошенький, спасибо!». А он: «Но основная-то роль живым планом».

- А вы?

- А что я? Мне тогда было 37 лет, я - маленькая, худенькая, беленькая, и играть деда Шишка? У меня слезы градом, «не хочу, не буду, не смогу». Вячеслав Августович сказал: «Только ты и сможешь». У него была коронная фраза: «У актера глаз должен гореть, чтобы каждый зритель в зале поверил - он играет только для него». Он говорил: «Ты из той породы людей, у которых глаз горит, потому что ты этим живешь». И я ему всегда верила. Он ни разу не ошибался. В спектакле «Гусенок» я за годы работы переиграла всех, кроме Медведя. Режиссер сказал: «Надо», идешь и делаешь. Когда спектакль на слуху, нужно только на себя принять эту роль – да, я сегодня Ежик, осознала и пошла работать.

- Вы недавно получили стипендию от Союза театральных деятелей России. На что решили потратить?

- Мы вместе с артистом Михаилом Смирновым и его супругой Ольгой Волобуевой делаем самостоятельную работу – «Вертеп». Это уже второй наш совместный спектакль. У нас сыгранный ансамбль, работаем легко и радостно, чувствуем друг друга. Нас благословил и одобрил пьесу настоятель церкви Серафима Саровского. Надеемся, что в Рождество покажем ее в церкви, возможно, поездим по семьям, в которых есть дети с каким-то недугом. Такая у нас мечта сейчас. Мы не за деньги это делаем, а для души. Наш «Вертеп» о добре, о том, что нужно верить в сказку, и все будет хорошо.
                                       

Екатерина МАЙ