Люди

Александр и Валентина Шенгур: На севере граница тоже на замке

27 мая 2014

Завтра Россия отметит День пограничных войск. Для костромичей Александра и Валентины ШЕНГУР этот праздник давно стал семейным. Они оба – в прошлом пограничники, защите самых северных рубежей нашей страны посвятили много лет. Служили в поселке Амдерма в Ненецком автономном округе, на архипелаге Новая земля, на архипелаге Северная земля, в Воркуте. В общей сложности Александр Анатольевич и Валентина Витальевна прожили за полярным кругом больше десяти лет. Накануне праздника супруги Шенгур поделились с корреспондентом «КВ» воспоминаниями о тех годах.

Только самолетом можно долететь

- Александр Анатольевич, если выбирать из многообразия географических названий в вашей биографии, то службу в какой точке вы считаете самой интересной?

- Самым ярким, наверное, временем можно назвать службу командиром отдельной части на архипелаге Северная земля, на острове Средний. Я был комендантом первой погранкомендатуры отдельного Арктического пограничного отряда. У меня в подчинении находилась застава «Нагурское» на земле Франца Иосифа. Это самый северный рубеж России, Арктика, Северный ледовитый океан. Супруга была начальником радиостанции, радиомехаником.

- Какие обязанности вы исполняли на границе?

- В 1994 году мне пришлось разворачивать комендатуру на острове Средний. Многие, я знаю, боялись ехать, отказывались, потому что условия в бытовом плане там отсутствовали. Мы приехали туда  сразу после строителей: ничего не было, кроме здания, а в нем - только одни лампочки под потолком. Даже спать приходилось первое время всем вместе на полу. Стали потихоньку обустраиваться, привозить имущество. Прошлись по острову, там были брошенные помещения воинских частей, из которых мы принесли столы, тумбочки. Спустя небольшое время у нас уже была отличная комендатура. Протяженность охраняемого участка границы составляла три тысячи семьсот километров. Основной же задачей нашей заставы стало техническое обеспечение аэродрома. Он, кстати, был огромный – больше чем в Шереметьево, например. Взлетно-посадочная полоса шириной сто метров и длиной четыре километра. У нас приземлялись самолеты, которые вели охрану границы с воздуха.

- Валентина Витальевна, как Вы отважились последовать за мужем практически на край земли, в такие суровые условия?

- К тому времени у нас уже было двое детей. Но суровыми условиями меня было напугать трудно, потому что отправились туда мы не с «большой земли». До этого тоже служили на севере. Собственно говоря, выбор был. Можно было оставить мужа и ехать с детьми на материк, но такой вариант нам не подошел – семейные традиции у нас крепкие.

В июле жарко: плюс семь градусов

- Какая природа вас встретила на островах Северного ледовитого океана?

В.В.: Арктическая пустыня, на которой нет никакой растительности вообще – ни деревьев, ни кустов. Единственная радость была, когда расцветали маки. И хотя они там очень-очень мелкие, все равно приятно, хоть что-то. Температура зимой три месяца там стоит минус сорок пять-сорок семь, потом четыре месяца минус тридцать пять. Летом, в июле, максимум плюс семь градусов, а в августе уже снова минусовые показатели. Я до сих пор вспоминаю, как говорила детям : «Так, сегодня на улице тепло, минус тридцать всего, быстро все гулять!».

- Что было  самым опасным, самым сложным в условиях крайнего севера?

В.В.: Север вообще оставил много впечатлений на всю жизнь, до сих пор часто вспоминаем. Представьте, магазинов – нет, школ, детских садов  – тоже нет. С детьми сами занимались по учебникам, которые привозили с большой земли. Трудности и прелести были в том, что круг общения очень ограниченный. Всего три-четыре семьи. Нравятся тебе люди, не нравятся – приходилось общаться, выстраивать отношения. Правда, старались жить дружно. Рукодельничали с девчонками: вязали, пирожные пекли. В субботу - баня, напечем пирожных штук по девяносто, солдат угостим. Продукты питания там хоть и были всегда в достатке, но надо учитывать, что свежего ничего не было. Даже картошка была баночная, в рассоле. На вкус свежую только отдаленно напоминала. Что уж говорить о молоке, например или сметане.

А.А.: Там ничего просто так не давалось. И это естественно. Питьевую воду, например, приходилось добывать из айсбергов. Если айсберг белый – значит, в нем соленая вода, если голубой – пресная. Подъезжали к нему на машине вместе с нашими бойцами, топорами нарубим три-четыре тонны, затем расколем и - в бочки. Растает – получается вода. А чтобы истопить баню, отправлялись на снегоразработки. Снег пилили сначала, потом отправляли в специальные снеготаялки. Так что самое страшное на севере – это пожары, их тушить нечем. Ну и дикие звери, конечно.

- Часто к вам белые медведи в «гости» наведывались?

А.А.: Белые медведи – хозяева тех мест. Они, как правило, не боятся людей. Частенько приходили к жилью и даже заглядывали в окна. Это самый крупный хищник, и он опасен для человека, но за счет внимательного отношения и бдительности удавалось трагических ситуаций избегать. Однажды только за все время медведь попытался напасть на нашего бойца. Но у медведя прыжок с места - семь с половиной метров, а у бойца, видимо, оказался  больше. От страха он забыл, что у него за спиной автомат, и удрал. Ему просто повезло, потому что вообще-то убегать от медведя бесполезно.

В.В.: Детей мы отпускали гулять только под присмотром часовых с автоматом, иначе нельзя, потому что медведи кругом. Собаки помогали, они их  издалека чуяли. Дети гуляют, а наша собака Линда вокруг них ходит. Как только начинает  «сгонять» детей в кучу, значит, где-то рядом белый медведь появился. Уведем ребят, и действительно, минут через десять-двадцать мишка приходит.

- С настоящими нарушителями границы много раз приходилось сталкиваться?

А.А.: Истории были разные, но особо запомнились две. Одна немного комичная. Зима, февраль, ночь, мороз минус сорок, вдруг прибегает дежурный по заставе сам не свой  и говорит: «Иностранцы пришли». Я ему отвечаю – какие, мол, иностранцы, у нас до полюса тысяча километров и до Канады – еще тысяча, кто там прийти мог. Откуда? Прибегаю в комендатуру. Точно, француз сидит. Оказалось, они на легкомоторном самолете отправились на какой-то летный сбор в Дудинку. Ветер был встречный, и им не хватало топлива. Решили сесть, но в карте разобраться не сумели и приземлились всего-то в километре от аэродрома прямо в овраг. Как не разбились – загадка.  Пришлось брать бойцов, ехать, самолет их откапывать. Ругали мы их, правда, при этом, но что поделаешь – форс-мажор, надо помочь.

-  А как японец к вам попал?

А.А.: Это было связано с известным японским путешественником Мицуро Оба. Через нас он пошел на Северный полюс, а на заставе остался его помощник, студент по имени  Хирото. Парень обеспечивал радиосвязь с Мицуро. И нам буквально сразу прислали на этого студента ориентировку. Оказалось, что он вызвался помочь путешественнику не просто так. Мы установили за ним наблюдение и выявили его заинтересованность в нашем обеспечении и технике. Его ограничили в передвижении, при первой же возможности вывезли через Москву в нейтральную страну и навсегда для него въезд в Россию был закрыт. Дело в том, что северные земли – кладезь полезных ископаемых, в том числе редких и дорогих. На них всегда найдутся желающие.

- Какое значение для вас имела служба в погранвойсках?

А.А.: Мы отдали ей большую часть своей жизни. В возрасте тридцать четыре года у меня уже была выслуга двадцать восемь лет. Я обычно шучу на эту тему, что в армию и в школу я пошел одновременно. А если серьезно, то охранять рубежи Родины всегда было  престижно. Мы знали, что наша служба важна, а особый дух, который сплачивал пограничников, укрепляет нас и сейчас.
                                              

Ольга ТЮЛЯНДИНА