Люди

Театральный критик Анастасия Ефремова: Не советую брату играть роли нашего папы

27 сентября 2016 года

 

Завершился XIV Всероссийский театральный фестиваль «Дни Островского в Костроме». Членом экспертного совета в этом году была известный театральный критик Анастасия ЕФРЕМОВА.

Дочь народного артиста Олега Ефремова признается, что никогда не хотела пойти по стопам отца и стать актрисой, но вся ее жизнь все равно связана с театром. Анастасия Олеговна - театровед, одна из основателей благотворительного фонда Олега Ефремова, президент театрального фестиваля «ПостЕфремовское пространство», ответственный секретарь журнала «Иные берега», специалист редакционно-издательского отдела в СТД РФ, редактор журнала «Страстной бульвар, 10».

 

 

Стараюсь никого не ругать

- Анастасия Олеговна, какие у вас впечатления остались о костромском фестивале?

- Впечатления прекрасные. Я не была в Костроме лет десять, но до сих пор влюблена в ваш драматический театр. Оказаться в таком антураже, на этой сцене, перед этим прекрасным залом, мне кажется, это, безусловно, способствует успеху фестиваля. И, конечно мне доставляет большое наслаждение ежевечернее общение с Островским. Я давно не видела так много постановок по его пьесам сразу. Когда приезжаю на смешанные фестивали, смотрю афишу, и если его там нет, говорю: «А компот? А где Островский?». Без него фестиваль - не фестиваль. Это мое больное место.

- Критики обычно говорят – нет такого спектакля, который нельзя было бы сократить. Островского вам сократить не хотелось?

- Его и так сокращают почти все режиссеры. К сожалению. Сокращать надо не за счет драматургии, а за счет режиссерских излишеств. Часто режиссеру так хочется чего-то своего, что это делается за счет прекрасного бессмертного текста.

- Вы строгий критик?

- Я, может, уже не очень и критик. Поскольку я работаю в одном из немногих профессиональных театральных журналов, который ориентируется, в основном, на провинцию, приезжая на просмотры, свою задачу вижу в том, чтобы рассказать об увиденном как можно понятней, образней, не оценивая. Говорю, как правило, мало, и уж, конечно, стараюсь никого не ругать. На моей памяти в спектакле ни разу не изменили ничего по результатам обсуждения. Хотя сейчас с развитием Интернета происходит интересный феномен, публика стала больше доверять критике. Так что теперь писать о спектаклях надо с еще большей ответственностью.

Самое живое из искусств

- Как вы относитесь к прогнозам, что театральное искусство скоро сойдет на нет?

- Очень иронично. Я много езжу по стране и знаю, что театр не умирает, это вообще самое живое из искусств. Наши театральные традиции невероятно мощны, такой фундамент заложили в это театральное здание наши предшественники, что ему не страшны никакие бури. Ничто никогда не вытеснит театр, потому что человеческую натуру не переделать. Всегда кто-то хочет играть, а кому-то нужны зрелища. Хотя это, безусловно, элитарное искусство. Говорят, что в театр ходит всего три процента населения. А ничего! Пусть элита ходит в театр, и пусть театр будет такого уровня, чтобы, придя туда, зритель еще и гордость свою ощущал.

- Вы ходите в московские театры?

- Очень редко. Я не люблю московские театры, потому что они вынуждены жить по законам мегаполиса, а это значит, что театр, в основном, представление, а не переживание. И это, кстати, сейчас очень востребовано, потому что московского зрителя надо все время чем-то оглоушивать. А приезжим нужно показывать – вы приехали в Москву, сейчас такое увидите. Я люблю театр переживания - глубочайшую актерскую игру, режиссерские решения, чтобы я восхищалась каждой минутой спектакля. С другой стороны все повторяется по спирали, и пусть растут все цветы. Поскольку в Москве у меня много друзей, бывает тяжело смотреть спектакль друга и потом отвечать что-то на неизменный вопрос: «Ну, как?». Я в таких случаях нашла выход. Когда режиссер-постановщик после спектакля спрашивает: «Ну, как?», я дружески хлопаю его по плечу и говорю «Спасибо». Всегда надо помнить одну вещь – никто не хочет сделать плохой спектакль. В любом случае человек старался.

- Вы упоминаете в своих интервью термин «театр-дом». Что это такое в вашем понимании?

- Театр-дом - то, о чем мечтал мой папа. Сейчас, когда я езжу по стране, вся Россия - мой театр и мой дом. Это очень объемное ощущение, я думаю, что у моего папы такое происходило из-за его полной погруженности в театр. Вообще российский менталитет таков, мы очень серьезно относимся к театру, у нас это генетически заложено. Поэтому наше величайшее достижение - репертуарный театр, которому завидует весь мир, но не может себе такое позволить в силу разных - нефинансовых - причин. Почему я еще так люблю провинцию, здесь каждый театр стремится быть домом.

- Фестиваль «ПостЕфремовское пространство» ориентирован на провинциальные театры. Это принципиальная позиция?

- Да, наш фестиваль для провинциальных театров и только с отечественной драматургией. Первые два фестиваля я провела в Москве для провинции, туда тогда очень рвались столичные театры. Папы только не стало, и всем хотелось прикоснуться, но я сказала: «Нет». Москве это не надо, ей не до этого. Если московский театр захочет, пусть сядет на поезд и приедет на наш фестиваль в провинцию, такие случаи были.

- Сложно ли удерживать ефремовскую планку?

- Ее невозможно удержать, это Ефремов. И ничего из того, что он делал, повторить невозможно. Я даже брату очень не советую играть папины роли, а тем более играть самого папу. Это совсем другая история. Я не актриса, не режиссер, просто стараюсь сохранить память о папе, выразить свою любовь к нему. В нашей стране только мой фонд и фестиваль носят его фамилию. Это просто мой долг, а уж насколько хорошо у меня получается, судить не мне.

Праздник, который всегда со мной

- Почему все-таки вы с такой известной актерской фамилией не стали актрисой?

- У меня даже мысли никогда не было стать актрисой. До сих пор не понимаю, зачем люди идут в эту профессию и что их туда влечет. Хотя я каждую минуту помню, что в моих жилах течет кровь Олега Ефремова, и это такой праздник, который всегда со мной.

- Какие его роли вам особенно дороги?

- Я на все его роли смотрю с теплотой, потому что для меня это совершенство. Но в последнее время чаще других возвращаюсь к фильму «Мама вышла замуж». Там есть момент, когда папа выпрыгивает из грейдера. Представьте - папа и грейдер! Он машину-то водить научился только для фильма «Три тополя на Плющихе», и был совершенно не автомобильным человеком. А тут он выскакивает из этого грейдера, берет какое-то ведро, и всем понятно, что он родился в этом грейдере. Как он это делает? Не знаю. Но совершенно гениально.

- Наверное,все знают, каким замечательным актером был Олег Ефремов. А каким он был отцом?

- Отцом он, в общем, был маловато. Для него дом это театр, и своему делу он отдавал себя всего без остатка. Мне иногда очень хотелось с ним поделиться чем-то, но папа никогда не лез в мои дела, не ругал, не воспитывал, говорил: «Сама, сама, сама». При этом у меня не возникало ощущения недолюбленности. С братом Мишкой он нас никогда не рознил. Ну, не к театру же мне его ревновать, в самом деле?

- Вы с братом часто вспоминаете его?

- Да, совсем недавно вспоминали, например, как он молчал. Это было непереносимо для посторонних. Он замолкал внезапно, вдруг. Уходил в свою мысль. Это могло длиться несколько минут, но совершенно не выглядело хамством. У нас, детей, обычно не хватало терпения, мы начинали его дергать: «Ну, пап!». А он отвечал: «Не спеши». Шестнадцать лет прошло с его ухода, но меня все время догоняют какие-то его фразы. И до сих пор я думаю, как бы он отнесся к тому или иному моему поступку. Я все лучше и лучше начинаю его понимать. Может быть, и пойму когда-нибудь.

Екатерина МАЙ

Фото Николая Новикова