Люди

По данным особого отдела

16 февраля 2016 года

 

15 февраля - День памяти о россиянах, исполнявших служебный долг за пределами Отечества. Этот день наполнен особым смыслом для воинов-афганцев, таких, как Александр КОЛЕСКИН. Он – чекист, большую часть сознательной жизни прослужил в органах госбезопасности. И еще он хранит в своей памяти Афганистан, боевых друзей-товарищей.

 

 

Чекистами не рождаются

Негромкий голос, мягкие манеры, неторопливый рассудительный стиль разговора –  передо мной типичный интеллигент. И вовсе не потому, что прослужив в органах около 30 лет, Александр Арсентьевич теперь на пенсии. А потому, что и сама работа в контрразведке сегодня другая - прежде всего аналитическая, включающая в себяумение просчитать все действия противника и не дать ему осуществить свои планы.

Он родился в деревне Кастилово. Это километрах в 10 от Костромы по Сущевскому тракту. Окончил 8 классов Апраксинской сельской школы, учился хорошо, после чего поступил в Московское суворовское училище. Потому что был к тому времени сиротой, умерла мать, умер отец – участник и инвалид войны. И подросток по совету старшего брата выбрал военную профессию.

А дальше было Ленинградское высшее командное училище имени Кирова. Это 1977 -1981 годы.  Очень хорошее училище, достаточно сказать, что его окончили генералы Громов, Балуевский, Казанцев.

После выпуска и присвоения звания лейтенанта распределился на Север, в 131-ю мотострелковую дивизию, в Мурманске стояла. Ее задача была – прикрывать государственную границу.

- Я служил в 19-м мотострелковом полку, а командовал им тогда подполковник Лев Рохлин. В 1982 году он нас покинул и был направлен в Афганистан, - вспоминает Колескин. - В 1981 году мне предложили перейти на службу в КГБ. И в 1984 году я поступил учиться на высшие курсы военной контрразведки. После окончания меня направили в Карелию. Около года там прослужил, а в ноябре 1986 года отбыл в Ташкент, далее в Афганистан. К тому времени я был капитаном, женился, родилась дочь.
 
Это было в Кабуле

Работа контрразведчиков, да еще на войне, всегда окутана плотной завесой секретности. Однако спустя годы Александр Арсентьевич может рассказать о некоторых операциях нашей контрразведки в Афганистане, о которых раньше, особенно в строгие советские времена, было не принято говорить.

- Меня направили в особый отдел КГБ при 103-й воздушно-десантной дивизии. Командовал ею полковник Павел Грачев, в будущем Герой России и министр обороны, - рассказывает Колескин. - Исходя из общих военных задач, контрразведка занималась  своими вопросами. Я сначала оперативно обслуживал сначала отдельный танковый батальон и батальон материального обеспечения. Затем был переведен, и в моем ведении оказались отдельный батальон охраны Кабульского аэродрома плюс рота, которая охраняла подступы к штабу 40-й армии.

- Что из себя представлял этот аэродром?

- Очень важный стратегический объект. Сам аэродром как бы разделен на две части. С одной стороны взлетной полосы находятся все основные постройки, в том числе и здание международного аэропорта. С другой располагался наш авиационный полк, где дислоцировались транспортная авиация и вертолеты.

- Были обстрелы?

- Аэродром окружен горами, где в кишлаках скрывались моджахеды. На вооружении в числе прочего у них были и ракетные установки, в частности «Стингеры», наша авиация была под постоянной угрозой. Поэтому взлет и посадка имели свою, характерную только для Афганистана, особенность. Самолет на очень большой высоте подходил к аэродрому и после этого начинал резкое снижение по спирали. Летчикам требовалось высочайшее мастерство для того, чтобы буквально на последнем витке стремительного пикирования - почти падения в охраняемом коридоре - после завершающего разворота выйти на посадочную полосу всего лишь за 200-300 метров. Мы, сотрудники контрразведки, с земли обеспечивали безопасность полетов. Но в декабре 1988 года, за несколько недель до окончательного вывода 40-й армии из Афганистана, Кабульский аэродром все же обстреляли. Реактивный снаряд попал в казарму одной из эскадрилий. Был обеденный перерыв, летчики и штурманы находились в комнате отдыха и смотрели хоккей. Погибло 11 человек.

На линии огня

Особисты пользовались в Афганистане уважением. Они не сидели в кабинетах, а находились в войсках, вместе со всеми выполняли боевую задачу. Автомат у Колескина всегда был на плече, а пистолет в кармане. Он говорит:

- Не секрет, что за все время пребывания нашего контингента в Афганистане там очень активно работали спецслужбы США, Пакистана, Ирана. Они стремились приобрести агентуру как в наших войсках, так и в афганских. В формированиях моджахедов у них были советники, которые сопровождали караваны. Поэтому первая и основная наша задача была – противодействовать разведывательно-подрывной деятельности этих спецслужб и организаций. Вторая задача – антидиверсионная и противотеррористическая защита объекта.

- Что еще входило в ваши обязанности?

- В целом морально-психологическая обстановка в войсках была на высоком уровне. Тем не менее, некоторые негативные процессы имели место. Ведь мы находились на территории другого государства. И даже проявления неуставных отношений могли иметь серьезные последствия. В Союзе солдат убежал из части, через день вернулся, большой беды нет. Здесь он попадал куда? В кишлак, к враждебным формированиям, а затем и в банду к моджахедам. Самоволки, отлучения, неуставные отношения были особенно недопустимы, и военной контрразведке этим тоже приходилось заниматься.

- Местные жители как относились к «шурави»-русским?

- На той войне грань между душманами и мирным населением была весьма призрачна, - вспоминает Александр Арсентьевич. - Очень часто улыбчивый и безобидный днем дехканин с наступлением темноты брался за оружие и становился непримиримым борцом за веру. Аэродром притягивал внимание разнокалиберной агентуры, как варенье мух. Даже просто наблюдая за въездами, можно было получить много интересной информации об обеспечении войск боеприпасами, продовольствием, горюче-смазочными материалами. Один такой сидел у ворот постоянно, мы его прозвали Дервишем. Понятно, что он наблюдал и докладывал своим хозяевам. И такие агенты были везде.

- А вербовать наших солдат и офицеров пытались?

- Склоняли к бегству из части, вели идеологическую обработку. Но за все время завербовать им никого не удалось. Ни одного факта предательства со стороны наших военнослужащих не было. Были случаи попадания в плен раненных, контуженных, но это другое. За десять лет войны 312 человек были признаны без вести пропавшими. Сколько-то из них погибли и не были найдены, небольшая часть попала в плен. Но и в плену наши воины вели себя геройски. Самый известный пример - восстание пленных в лагере Бадабер в Пакистане, куда переправили 12 советских военнослужащих. В апреле 1985 года они нейтрализовали часовых и освободили других пленных - солдат ДРА. План восстания разработал русский офицер по имени Виктор. Однако реализовать задуманное не удалось, всех предал один солдат-узбек. Лагерь был окружен, его стали обстреливать из орудий, взорвались хранившиеся там же снаряды. Все восставшие погибли, а вместе с ними американские советники и пакистанцы. Сгорел и архив, где хранились документы узников.

Есть такая профессия…

- У вас есть награды за Афганистан?

- Орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» третьей степени.

- В звании повысили?

- Я приехал капитаном и уехал капитаном. У контрразведки  насчет званий никаких особых преимуществ не было. Есть штатная должность, у оперуполномоченного звание – капитан, у старшего оперуполномоченного – майор, и все.

- Как сложилась ваша военная биография дальше?

- К 1988 году было уже в принципе принято решение войска выводить. И меня перевели старшим оперуполномоченным в Ташкент. В особый отдел при штабе Туркестанского округа. Я оперативно обслуживал бригаду связи. А соседнюю бригаду спецназа обслуживал Борис Иннокентьевич Соколов, это единственный контрразведчик, который в Афганистане получил звание Героя Советского Союза. В августе 1991 года произошел путч. Республики начали разбегаться. В Узбекистане офицерам-контрразведчикам новые власти предлагали остаться, но мы вернулись в Россию.

- Вы, конечно, в Кострому?

- Да, я приехал в Кострому в 1992 году. Стал служить в управлении ФСБ по Костромской области. Был на оперативной работе: наркотики, контрабанда, экономическая безопасность, терроризм и экстремизм. И завершил я службу в 2015 году заместителем начальника управления ФСБ по Костромской области, в звании полковника.
Около 6 лет я курировал подразделения экономической безопасности. Видимо поэтому, мне и предложили после выхода в запас возглавить департамент финансового контроля администрации области.

- Чем занимается департамент?

- У него контрольные функции, мне это знакомо. Ведь что такое «коррупция»? Чиновники не туда деньги тратят. Так мы этим и в ФСБ занимались. А сам департамент образован в 2012 году. И я только второй по счету директор. До меня руководителем был Николай Александрович Зверев, также бывший замначальника управления ФСБ. Но это во всем мире так: кадрами разведчиков и контрразведчиков не разбрасываются.  Их используют в интересах государства.

Сергей ЛАВРЕНТЬЕВ