Люди

Поэт Иван Волков, который «эмигрировал» в Кострому

5 февраля 2013

«Москва нужна, чтобы из нее возвращаться», – написал как-то в своем живом журнале поэт Иван ВОЛКОВ. В 2001 году он, как сообщает Википедия, из столицы «эмигрировал в Россию», в Кострому, где и живет до сих пор.

О его биографии написано немало. В частности, что лауреат множества литературных премий, таких как Премия имени Бориса Пастернака и Премия имени Бориса Соколова, что работал слесарем-сборщиком на заводе, был грузчиком, торговал на рынке «пиратским» видео. В 26 лет поступил в Литературный институт, но не окончил его. Первые стихи Ивана Волкова были опубликованы в 1999 году в журнале «Знамя». И сразу же высоко оценены критикой. Уже живя в Костроме, он провел фестиваль современной поэзии «Костромские каникулы».

– Иван, вы действительно не считаете Москву Россией?

– Москва – это отдельное политическое образование, живущее по своим законам, с другим менталитетом, и с уровнем жизни гораздо выше, чем в других российских городах.

– Обычно все в Москву едут. А вы, получается, наоборот?

– Да, так сложилось. На мой взгляд, Москва – вообще не место для жизни. Там очень плохо жить, там очень тесно, много людей. В Москве хорошо делать карьеру, зарабатывать деньги, ловить фортуну, но как таковой нормальной спокойной человеческой жизни там, в общем, нет. Поэтому в 2001 году я уехал в Кострому. Здесь нашел свое место и никуда не хочу уезжать.

– А как же знаменитая фраза Игоря Дедкова: «Писать о провинции легко – жить в ней трудно»? Он считал, что для талантливого человека провинция является не очень благоприятной почвой.

–  Неблагоприятная почва может быть полезной. Я – сорняк, мне везде хорошо. Поэтому эти десять лет жизни в Костроме мне пошли на пользу.

– Какой видится Кострома столичному «эмигранту»?

– Кострома – это провинция в чистом, даже несколько преувеличенном виде. Город малокультурный, малообразованный, очень закрытый, мало интересующийся тем, что происходит вокруг. Но отсюда все видно по-другому, иначе, чем, например, в той же Москве. Когда на фестиваль «Костромские каникулы» приезжали поэты из других городов, им Кострома очень понравилась. Все мне завидовали, что я здесь живу.

– В одном интервью прочитала, что вы, с ваших слов, никак не влияете на культурный облик города. До сих пор так считаете?

– Я пытаюсь влиять, но у меня почти ничего не получается. Правда, я не так уж и сильно стараюсь, где-то на периферии сознания.

– А как же упомянутый фестиваль?

– Фестиваль современной поэзии «Костромские каникулы» – это самая большая удача. Когда мы его проводили в первый раз, собрали аудиторию до ста человек. Все прошло здорово. Поэты, которых я приглашал, уехали довольные. В этом году в двадцатых числах мая фестиваль современной поэзии в Костроме пройдет во второй раз. И я уже в предвкушении. Начал приглашать людей. К нам приедут Игорь Иртеньев, Лев Рубинштейн.

– От ваших интервью и стихов создается впечатление неприкаянности, вроде вы уже не москвич, но еще и не костромич, а где-то между, на грани. На вас это не давит?

– В целом, это очень бодрящее состояние. По большому счету каждый человек неприкаян, и все наши пристанища временные. У меня такая норма жизни – уединение. Мне вот так хорошо.

– Что вы думаете о современной поэзии? Нередко слышу совершенно противоположные мнения о ней.

– Это довольно сложный вопрос. Если я на него отвечу – буду сам себе противоречить. Но это противоречие вполне естественное. Можно сказать, что современная поэзия переживает страшный кризис, находится в упадке. Это с одной стороны, а с другой можно сказать, что она интересна и разнообразна. Находясь в профессиональной среде – в неприятной, самодовольной, замкнутой, некритично к себе настроенной, – я с удовольствием говорю, что все плохо. А за пределами этой среды, где люди ничего об этом не знают, я с тем же удовольствием говорю, насколько все интересно. Да, поэзия сейчас не та, чем хотя бы двадцать-тридцать лет назад. Если говорить о массе – это действительно уровень ниже плинтуса. Если говорить о каких-то достаточно редких исключениях, то совсем другое дело. Собственно, эти исключения и приезжают в Кострому. Я их старательно выбираю из общего потока и приглашаю наиболее интересных.

– Как у вас стихи рождаются?

– Ничего ниоткуда не рождается, а происходит из любопытства к окружающему миру, обдумывания происходящего. Это тяжелый, квалифицированный труд.

– Но им вряд ли можно заработать на жизнь. Вы, живя в Костроме, тренером по шахматам работали, преподавали в госуниверситете на филфаке. А сейчас?

– Всякое было. В Костроме я и грузчиком успел поработать. Сейчас занимаюсь фрилансом: редактирую, перевожу. С одной стороны, это, конечно, прекрасно. У меня наконец-то есть работа, на которую ходить не надо. С другой стороны, работа эта низкооплачиваемая и достаточно грязная. Вы даже не представляете себе, какую чушь иногда пишут! Например, я перевожу с украинского языка сказки современных писателей. Своим детям я бы их не дал читать. Такие сопли в шоколаде. Это что-то невообразимое, нельзя так для детей писать.

– Вас греет тот факт, что вы – лауреат престижных премий, ваши стихи переведены на английский, китайский, японский, итальянский языки?

– Нельзя же ко всем этим премиям серьезно относиться. Сейчас каждый второй с премией и каждый третий переведен. Эти премии, скорее всего, случайность. Я этим не занимаюсь специально, не проявляю активность и не выпиваю перед присуждением премии с членами жюри. Все как-то само получается. Дали премию – хорошо. Перевели – хорошо. Хотя нет, перевод моих стихов хорош только на китайском языке.

– Почему?

– Потому что я не знаю этого языка и ничего в нем не понимаю. Сейчас изменились стандарты: в западном мире считается нормой регулярный стих переводить верлибром. Причем это все делается достаточно небрежно, переводчики не дают себе труда сделать хоть какое-то техническое соответствие. Поэтому, конечно, это приятно само по себе, но результат перевода стихов на другие языки иногда расстраивает.

– Как вы относитесь к словам одной поэтессы: «Не писать не умею»?

– Если человек не умеет не писать, то это проблемы его и его психиатра. Никакого значения для меня подобное высказывание не имеет.

 Екатерина МАЙ.